Интервью для redeyechicago.com, 29.09.2011By Curt Wagner
Гейлу Харольду уже доводилось играть плохих парней. Его сексуальный Брайан Кинни в QAF на протяжении пяти сезонов разбивал сердца. Но Чарльз Мид, злой ведьмак из Ченс-Харбора, которого он играет в «Тайном круге» - это совершенно другой уровень.
«Он находится несколько выше на шкале "плохого”», - сказал Харольд в понедельник в своём телефонном интервью перед выходом в эфир третьей серии.
Харольд быстро стал главной причиной смотреть «Тайный круг» - Чарльз убивает, что-то замышляет и манипулирует. Но если спросить актёра, для него Чарльз не просто злодей.
«То, что он, как могли видеть, делает – это зло, - говорит он. - Но я не думаю, что речь хоть в какой-либо степени о том, как злой человек совершает плохие поступки».
По словам Харольда, Чарльз семейный человек, который старается защитить свою дочь, Диану, одну из ведьм подросткового Круга. Он так же старается защищать свою «семью ведьм», в которую входит и Доун, которая также была частью ведьмовского клана, разогнанного и лишённого магических сил много лет назад после ужасного происшествия.
Он готов на всё ради того, чтобы скрыть жизнь ведьм от тех, кто может её разрушить. И вот тут он способен быть злым и жестоким.
«Нельзя заставить людей вне семьи просто лечь и умереть, кем бы они ни были. И когда они становятся опасными, их нужно контролировать, - сказал Харольд. – И чем опаснее они становятся, тем более экстремальными должны становиться способы их контролировать».
Что именно это будет означать для Чарльза в следующих сериях, возможно, даже в третьей, когда в городе появляется Закари (Дэйв Баэз), загадочный человек, знавший маму Кэсси? «Нужно сначала опуститься, чтобы потом подняться, - дразнит Харольд. – И я думаю, впереди у нас подъём».
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Чарльз любит действовать скрытно; он всегда держит себя в руках?
Думаю, он должен сохранять определённую сдержанность в своих действиях, потому что он работает адвокатом, он член общества, и за этой повседневной маской у него скрывается немало потенциально разрушительных для него тайн. Так что, думаю, это способ скрывать то, какие сложности ему приходится преодолевать.
Вы говорите, что у него есть сложности, которые он преодолевает. Его мотивация – это скорее сохранение определённого образа жизни, или забота о своём ребёнке, или это просто откровенное злодейство?
Нет, я совсем не думаю, что это откровенное злодейство. Как он это понимает – это совсем не злодейство. Являются ли его поступки настоящим злом или нет – это решать другим людям. Думаю, в перспективе общества и понятий «хорошо и плохо», это зло… но по-моему, у него совсем иной список вопросов, которыми он задаётся, и не о том, хорошо это или плохо, правильно или неправильно, но – как я могу защитить, в первую очередь, мою семью, то есть, мою дочь. Что распространяется и на семью в широком смысле, потенциально на весь клан и на его отношения с Доун, как защитить всё это и как скрыть происходящее от окружающего мира.
Думаю, это человек, который находится в очень сложной позиции между тем, что диктует общество, и представлениями, возможно, до-христианского мира; тем сложнее это в такой стране, как Соединённые Штаты, где очень много реакционного, и всегда главное то, как каждого человека определяет его религия и Бог, какими бы они ни были.
Интересно. То есть, для всего, что он делает, у него есть верная причина, я полагаю?
Нет, это не так просто. Я не думаю, что для всего, что он делает, у него есть верная причина. Он оправдывает свои поступки, я думаю, основываясь на своих убеждениях, которые находятся за пределами современной нам культуры. Он также старается выжить и сделать так, чтобы всё, что происходит с его дочерью и его семьёй в широком смысле, было защищено.
И эта его стратегия, которая еще сложнее и уходит намного глубже, не может обсуждаться публично. Ему нужен кто-то, кто поддержит его в этом. Похоже, что он несколько изолирован, единственный человек, который может поддержать его – это он сам, и если вернуться к рациональному объяснению поступков, это может приводить к самым разным проблемам мышления человека.
Можем ли мы сказать, что он опасается чего-то вроде салемского сожжения ведьм?
Ну, на самом поверхностном уровне, конечно. Если говорить о том, каким образом нас идентифицирует и описывает широко распространённая культура. Если обратиться к истории, к тому, как с ними обходились в прошлом, я думаю, вам вполне было о чем волноваться. Сожжения на костре были развлечением – вот то, что я сделал с матерью Кэсси.
В серии на прошлой неделе вы отдали Доун кристалл, который давал вам силу. Это что-то вроде кольца во «Властелине колец», из-за этой вещи его слегка заносит?
Я думаю, есть мифологические мотивы, истории о том, какими внешне кажутся люди, которых ты видишь на улице, и какие возможности за этим могут скрываться, будь то магия, или сверхъестественные силы, или как еще можно это описать. Думаю, здесь есть отражение вот этого. Это постоянная, вечная тема всего, с чем мы соприкасаемся – когда человек может остановиться, а когда нечто внутри него или снаружи подчиняет его? Кристалл, очевидно, олицетворяет собой переход к этому, и потому он очень ценен. Это то, из-за чего ты можешь очень быстро потерять голову и начать делать такие вещи, скрыть которые тебе уже не удастся.
Говоря о том, как он теряет терпение – похоже, что как только он видит Итана, он теряет над собой контроль. Очевидно, их связывает некая долгая история. Сможет ли Чарльз держать себя в руках?
У Итана и Чарльза есть история отношений, в плане того, что случилось в прошлом, но кроме того, он пьяница. Он просто такой «фактор Х», которого нельзя оставить без присмотра. И если уж я не могу убить его, то ему придётся усвоить, что у всего, что он делает, есть последствия.
Вам нравится играть такой персонаж? Кажущегося злодея, но при этом семейного человека?
Да, я думаю, каковы бы ни были детали характера того персонажа, которого ты играешь, всегда хорошо, если у него есть внутренний конфликт. И согласовываться с тем, что ты можешь упрощённо назвать своим двойником, кем и чем бы это ни было, всегда лучше, чем просто быть человеком, движущимся по заданной колее.
Вы когда-то сказали, что нужно любить своего персонажа, иначе никто его не полюбит. Вам нравится этот человек? Вам нравится Чарльз?
Мне нравится Чарльз. И чтобы уточнить – тебе должен нравиться твой персонаж, но это не значит, что тебе обязательно должен нравиться этот человек. Думаю, то, что тебе должно нравиться – это их [персонажей] способность выражать то, насколько они растеряны, или одержимы, или насколько хорошими они кажутся, при том, что они реально и абсолютно способны на очень плохие поступки. Если тебе самому это не нравится, тебе должно быть, по крайней мере, интересно. Так что если нечто такое происходит… но вообще, да, ты хочешь, чтобы зрителю нравился этот человек, чтобы он разделял твою собственную веру в то, что его проблемы реальны, а не надуманны. Если у тебя нет никаких чувств к этому человеку, тебе будет всё равно, что с ним случится.
Если бы вы могли наложить заклинание, каким бы оно было?
Если бы я мог наложить заклинание, оно было бы – чтобы все всегда понимали, что я хочу сказать, именно так, как я хочу, чтобы они это поняли. Чтобы моя мысль была донесена, и влияла на умы людей таким образом, чтобы они были на моей стороне, до такой степени, что я мог бы мгновенно всё поменять, чтобы выбор всегда был бы за мной.
Да, я думаю, мне и самому этого бы хотелось.
Отлично.
источник: redeyechicago.com
перевод: medveditsa
размещено: ele-phant
