GALE HAROLD COFFEE BREAK – BILBAO 2016
Перевод: Panda13, 2sven
Источник: транскрипт Kinwad

- Я хотела бы спросить о вашем персонаже в короткометражке «Жажда» (The Thirst). Его зовут Джон, верно?

Гейл: Да.

- Кто он? Откуда? Почему он приходит именно в этот бар? Могли бы вы рассказать его историю?

Гейл: Хм, я думаю, он олицетворяет одно из воплощений главного героя фильма. Этот фильм о человеке, который борется с зависимостью; конечно, он поглощен этой зависимостью, и который, к сожалению, в итоге устраивается на работу барменом, в то место, которое ему подходит меньше всего. Главному герою, персонажу Джоша, не стоит быть в баре. Но он нанимается туда, потому что он голоден, и у него нет денег. И я думаю, что Джон – это одно из воплощений того, где в итоге окажется главный герой, если не найдет выход, и Джон является своего рода… Как по мне, он мог быть сутенером, торговцем наркотиками, гангстером, он мог быть каким-либо преступником, какой-то злой силой. Но он также и своего рода… он немного демон, знаете ли. Он темный, он сила, которая толкает персонажа Джоша вперед. Он кто-то вроде… кто-то вроде волка, понимаете? Он охотник. Я всегда представлял, что он был кем-то вроде сутенера Мелани. Она, очевидно, там работает худо-бедно, а он присматривает за ней, следит за тем, что она делает. И он очень четко говорит Джошу, что вот так вот оно всё и есть. Это то, на что он должен рассчитывать. Это своего рода немного вызов, знаете ли.

- Как вам работалось с Мелани?

Гейл: Она очаровательная и очень дружелюбная, вот без дураков. Она много повидала, и она до сих пор горит… Очень живая – так можно её описать.

- У вас есть вредные привычки, о которых вы можете рассказать?

Гейл: Дааа, вечно чешусь (смех). Хм… лень, негативный настрой.

- Окей.

- Много ли времени вам требуется на то, чтобы выучить сценарий?

Гейл: Не нужно много времени, чтобы выучить слова, но дело-то не в этом, если вы понимаете, что я имею в виду. Заучить сценарий и понять его – это не одно и то же, знаете ли. Это совершенно другой подход к творчеству. Энтони Хопкинс говорит, что он читает каждый сценарий по сто раз, прежде чем вообще начинает произносить слова.

- Даже не могу представить, как можно удержать в голове все эти слова, которые нужно помнить.

Гейл: Это реально, это вопрос техники, когда… Некоторые люди очень… они кажутся… Их мозги похожи на ловушки, знаете? Они просто схватывают слова. А некоторые люди даже не хотят знать. Они хотят каждый момент пропустить через себя, пытаются найти свой путь, и такой метод очень опасен, но когда это работает, это потрясающе.

- Гейл, могли бы вы рассказать о своем персонаже в Weepah Way for Now?

Гейл: О, дааа. Это был… он был бестактным агентом по талантам. Он просто представлял звукозаписывающую студию, такой вид менеджера/агента, который толкает этих двух девушек-музыкантов в большую коммерцию, к получению большой прибыли, не разбираясь, что они хотят делать, что именно они хотят создавать. Они хотят писать [музыку] и продолжать развиваться как музыканты, но он подталкивает их просто к написанию хита, который будет наиболее топовым. Такой вот он. И была ещё куча обидных и по-настоящему плохих вещей, которые он сделал, но всё это вырезали.

- Я никогда не ездила на мотоцикле, и мне было бы интересно узнать, если вы не против, каково это?

Гейл: Ну, в этом много всякого. Прежде всего, вам не приходится торчать в пробках. Это один из положительных моментов. Скорость, сила, ощущение почвы под вами, понимаете? И опасность тоже. И когда под вами машина, которая у вас уже достаточно долго, вы уже понимаете её, вы можете контролировать происходящее: когда ускориться, когда затормозить. К этому легко пристраститься, потому что вы можете как бы… вы можете как будто срастись с ней, знаете, подключиться к механизму, когда он движется и вы за рулем.

- Вы используете его в качестве отдушины, для снятия стресса или как способ сбежать?

Гейл: Иногда. А иногда это может быть самая стрессовая вещь в мире. Всё сразу. Это очень похоже на езду на велосипеде, знаете. У вас есть большой велосипед, и вы умеете ездить на нем. А это просто другой уровень того же самого, но сила, которой вы можете управлять, более опьяняющая, и вы быстрее переходите на этот уровень, увлекаетесь, понимаете? А уж ехать по красивой горной дороге, где вокруг дикая природа, это прекрасно… Это просто чудесно.

- Вы ездили по «Хвосту Дракона»(Хвост Дракона – одна из самых опасных трасс мира, протяжённость автотрассы – 18 километров, и вся она состоит из порядка 318 крутых поворотов. Некоторым участкам даже дают названия, ярко описывающие эмоции тех, кто специально приезжает прокатиться по дороге: "Скамейка запасных, "Конец новичка", "Гравитационная яма", видео не для слабонервных) ? Знаете, что это?

Гейл: Нет, никогда. В тот день, когда у меня была такая возможность, дорога была закрыта. Она была закрыта около трех лет, я думаю. И открыли её примерно года два назад. Открыли снова. Это в горах Голубого хребта(цепь горных хребтов и массивов на востоке США, вдоль юго-восточной окраины Аппалачей - вики), по тому шоссе. Но сейчас там очень плотное движение.

- Да, точно. Я там ездила только на машине, и даже из машины страшно смотреть на велосипедистов там, я имею ввиду, что за неделю до того там погибла пара велосипедистов, и я даже представить не могу, каково там ездить на велосипеде или мотоцикле. Я хочу сказать, что это всего лишь отрезок дороги, довольно короткий, но там несколько сотен крутых поворотов в горах Теннесси (Северная Каролина).

Гейл: Это одно из прекраснейших мест в Северной Америке, в Штатах.

- Да, там действительно очень красиво, но это очень опасный отрезок дороги. Однако множество автомобилистов, мотоциклистов и велосипедистов любят там ездить.

- Из всех фильмов, в которых вы снимались, какая сцена была самой эмоционально тяжелой?

Гейл: Хм, самая тяжелая эмоционально? Хм…

- Да, в спектакле, кино, на ТВ…

Гейл: Хммм, я играл в «Незримом» облажавшегося южного…

- Я видела этот фильм. Окей.

Гейл: Простите?

- Я видела его. Так какая была сцена?

Гейл: Те сцены, которые я должен был сделать со Стивом [Стив Харрис, играл Роя – прим. переводчика], были… Это история двух детей, которые выросли рядом друг с другом, белого и чернокожего, и они были друзьями. И для них это было вполне естественно, когда они были совсем детьми, но поскольку отец белого мальчика был конфедератом, конфедератом старой закалки, куклусклановцем по сути, он запретил своему сыну дружить с чернокожим мальчиком и жестоко избил его, чтоб добиться своего. И когда мальчик становится старше, когда они оба взрослеют, молодой чернокожий парень уезжает из города, а когда он однажды возвращается, возникает противостояние, и я должен был выложить вот это всё ему прямо в лицо, и делать это было неприятно.
Я вырос среди таких же людей. Это не была грустная, душераздирающая сцена. Это не был эмоциональный срыв. Но для меня лично она была довольно мерзкой, она была уродливой и отвратительной.

- Сколько фильмов, в которых вы умираете? Выжить вам не часто удается.

Гейл: Да, в этом я как раз научился обгорать.

- Я хотела бы спросить вас об «Андроне». По-моему, у вас довольно нестандарный герой для экшена, было забавно смотреть. И мне вот интересно, как Франческо Чинкемани… Я слышала, он рассказывал, что когда писал эту часть, в его голове звучал ваш голос. И мне интересно, вложили ли вы сами что-то в этого персонажа? Потому что он получился довольно необычным. У него была супер крутая механическая рука, но он был всё время раздражен из-за нее. Это было очень похоже на это, на самом деле (показывает на забинтованную руку Гейла). Его жутко раздражала эта механическая рука, и с большой долей вероятности он мог в любой момент взорвать собственную ногу, так что…

Гейл: Мы просто… В смысле, там часть была в переводе. Я видел ранние черновики. Сценарий прошел через двух или трех, а может, и четырех переводчиков, которые перевели его с итальянского на английский, потому что основным языком, на котором все говорили, был английский, несмотря на то, что в этом проекте было занято много людей, говорящих на самых разных языках, и было трудно нащупать то, что передаст чувства между персонажами, когда они разговаривают друг с другом. Но и посыл фильма был отчасти об этом, потому что все эти персонажи не знали… Их воспоминания были частично стерты или имплантированы, или… У них случился своего рода когнитивный шок. Поэтому, когда я работал с Франческо, я делал так, как будто в этом нет смысла. Мы должны были дать ему какую-то подсказку, и я думал, это имело бы смысл, если бы он был инженером или механиком, и он не мог понять, какого хрена вообще происходит, но он знал, что все эти вопросы, которые все задавали… что-то унюхал, как крыса, понимаете? Не могли же мы случайно там все оказаться. Вот откуда его подозрительность.
Мы старались это передать. Сцена, в которой это вроде как обнаруживалось, была… там были проблемы с камерой, поэтому эта сцена не вошла в финальную версию. Просто предполагалось, что он был своего рода умником, понимаете?

- Это сработало.

- Если бы вы могли заново пережить год своей жизни, ничего не менять, но просто снова пережить те моменты и те чувства, то сколько вам было бы лет?

Гейл: Не думаю, что стал бы это делать.

- То есть никаких сожалений?

Гейл: О, у меня множество сожалений. Хм, здесь есть кондиционер, который мы могли бы включить? Немного жарко.

- Да, есть.

Гейл: Спасибо.

- Когда вы говорите, что Джек Лондон повлиял на вашу жизнь, вы имеете в виду его образ жизни или его книги?

Гейл: Я думаю, отчасти это потому, что «Зов предков» был первой книгой, которую я прочитал до конца и смог понять, что там происходило. Я думаю, потому что она такая жёсткая. И настолько великолепная… Потому что он очеловечил животных, наделил их человеческими чертами. Для ребенка это было очень поучительно. Даже несмотря на то, что я не мог до конца этого понять, когда читал её в первый раз, в ней было что-то очень правильное.
Иногда люди не очень добры друг к другу. Это впечатляло, потому что он умел писать о горьких истинах. И хотя позже я разобрался в них, я всё равно постоянно возвращаюсь к этой книге. И чем больше я узнаю о нём, тем больше всё это восхищает. По сравнению с тем, через что он заставил себя пройти, чтобы написать эту книгу, происходящее в «Выжившем» выглядит как игра в песочнице. Джек Лондон был намного круче.

- Вопрос о театре в Лос-Анджелесе.

Гейл: Он очень маленький, это кинотеатр. Он на углу, и окошки касс белые, очень белые. Он находится в небольшом переулке.

- Окей, время вышло. На этом всё.