Ссылка на перевод при перепосте обязательна. Спасибо за понимание.

Gale and Randy Meet and Greet 29-03-2014 Bilbao

перевод Анастасии Кисиленко Medveditsa

спонсоры: Panda13, alisein, NataOlle, Lannire, 13elena, GABRIELL_&, NataliM.
           
источник - транскрипт у kinwad


Р: Как у всех дела? Всё хорошо?

- Есть вопросы? Это ведь встреча со зрителями. (Никто не решается.)

Р: Здравствуйте, меня зовут Рэнди.

-У меня есть вопрос. Людям не понравится то, что я скажу, но один из моих любимых персонажей в сериале – это Майкл. Я хочу спросить, чувствовали ли вы что-то такое… знаете, некоторые воспринимают это как угрозу…

Г: Угрозу чего?

Р: Что вы хотите сказать?

- Люди чувствуют угрозу их отношению к Брайану и Джастину, конкретно из-за Майкла, и мне интересно, замечали ли вы это… вы понимаете, что я хочу сказать?

Р: Ну, я знаю людей, у которых есть очень твёрдые убеждения насчёт отношений Брайана и Джастина. И это всегда поразительно. Но… я не знаю, я никогда не считал персонаж Майкла угрозой в сериале.

- Ну, я тоже, я просто…

Г: Майкл – что?

- Вы чувствовали это со стороны поклонников, чтобы кто-то был решительно настроен против одного персонажа, против Майкла?

Р: Да, я встречал людей, которые ненавидели моего персонажа и потому ненавидели меня. «О Боже, он такой неприятный». У людей иногда бывает очень резкое отношение к телевизионным персонажам. И оно переходит на личности. Это любопытно, но так происходит. У тебя должно быть… говоря обо мне, я должен как следует дистанцироваться от этого, и потому, я думаю, иногда я подчёркиваю различие между мной самим и персонажем сериала – потому что люди могут быть очень горячо убеждены в чём-либо. И это свидетельство того, что… Это хорошо. По-моему, нет смысла делать такой телесериал, не имея такой цели – увлечь людей подобным образом. Но для себя ты должен возвести стену.
У людей бывают очень резкие мнения. И ты должен напоминать себе, что они ненавидят Джастина, они ненавидят Джастина – ненавидят ли они меня как человека, ненавидят ли как актёра? И любовь воспринимается точно так же. Вы на самом деле не любите меня, вы меня на самом деле не знаете. Но вы знаете моего персонажа, и я очень рад, что вы любите его. И так реагируете на него. Это жесть, по-моему, всё дело в том, что ты на телеэкране, это странная ситуация.

- Рэнди, не знаю, ты смотрел сериалы «Лишние» и «Whatever This Is»?

Р: Я их очень люблю.

- Ты знаешь кого-нибудь из этих людей?

Р: Да, конечно. Я знаю Филлипа Таратулу, который занят в обоих этих проектах. Он состоит вместе со мной в QWAN Company [подробнее об этом читайте здесь .- прим. перев.], так что да, мы знакомы. Пожалуй, я знаю всех актёров из обоих сериалов. Но в Нью-Йорке вообще очень тесное сообщество, так что я знаю многих актёров. И я люблю оба этих сериала. По-моему, они замечательные. И еще «Кайфовое обслуживание» [эта штуковина есть на рутрекере в русской озвучке. – прим. перев.] Вы его видели? Он тоже классный. Это замечательные веб-сериалы, которые сейчас делаются в Нью-Йорке, в них все заняты. Майкл Сирил Крейтон, я снимался в одном из его веб-сериалов, по-моему, он написал сценарий одной из серий. Это такие прекрасные сериалы о нескольких разных… о жителях Нью-Йорка, разных людях, каждая серия отражает чью-то перспективу, и вы знакомитесь с этими людьми, это может быть мужчина, или женщина, у которой есть отношения с кем-то, и вот они расстаются, но всё это рассказывается с такой точки зрения, что в середине каждой серии является их наркодилер, и посмотрев несколько серий, ты понимаешь, что это его представление о том, каковы эти люди, основанное на том ограниченном времени, на которое он входит в их жизнь, когда доставляет им дурь. Но это прекрасный способ рассказать несколько историй о разных людях, живущих в Нью-Йорке. И сделано это просто великолепно, актёрская игра прекрасна и режиссура очень хороша.

- Вопрос о сувенирах, к вам обоим - когда сериал закончился, взяли ли вы себе что-нибудь на память?

Р: У меня осталось много одежды, потому что её раздавали нам, но я взял её не из сентиментальных соображений, а просто потому, что лень было одежду покупать.

- Гейл?

Г: Я пытаюсь вспомнить, сохранил ли что-нибудь.

Р: Они тогда распродали реквизит.

- Никаких картин или чего-то еще?

Р: Нет.

Г: Мне подарили одну вещь, но она была украдена из фургона, который перевозил мои вещи из Торонто в Лос-Анджелес. Грузовик ехал из Торонто в Ванкувер, а потом, когда он был в Ванкувере, я работал и не смог сам получить… в общем, не мог быть там, и мне пришлось хранить вещи в Ванкувере, где кое-что из того, что у меня оставалось после сериала, было украдено. Причём украли часть одной вещи, без которой она стала бесполезной. Не знаю, зачем она им понадобилась. Может, её просто сломали и не хотели признаваться, так что засунули половину обратно в фургон?.. А потом, когда она пролежала на хранении два года, я обнаружил пропажу и оставшееся отнёс прямо в мусорный бак. То есть, я потратил деньги на то, чтобы перевезти эту вещь из другой страны, и на хранение, а потом её выбросил.

- Надо было выставить на eBay.

Г: EBay?

- Хорошо, у меня есть еще более пустячный вопрос. Я пытаюсь понять, какой марки ваши ботинки, они мне очень нравятся.

Г: Да? Я их только что купил, потому что другие мои ботинки я оставил где-то, и они исчезли. Может, их украли. Они мне очень нравились. Не знаю, не знаю… но эти тоже хорошие. Подошва рифлёная.

Р: Ребята, вы не устали? Немного?

- У меня есть вопрос. Какой следующий проект у каждого из вас?

Р: Гейл?

Г: Я снялся в паре фильмов, но я не знаю, когда они будут выпущены. Один из этих фильмов мы снимали в Лос-Анджелесе, о районе Эхо-Парк, его покажут на Лос-Анджелесском кинофестивале, потому что он о Лос-Анджелесе. Он о человеке, британце африканского происхождения, он музыкальный редактор, и переезжает в ЛА, чтобы записывать музыку к фильмам. И они становятся лучшими друзьями с американцем мексиканского происхождения, который живёт через дорогу, чинит старинные автомобили и разводится с женой. Словом, эти двое мужчин становятся очень хорошими друзьями, и он в итоге начинает заботиться о его сыне, начинающем фотографе. И еще он влюбляется в женщину из Беверли-Хиллз, из Бель-Эйр, которая переселяется в Эхо-Парк. Речь о том, как этот район заселяется состоятельными людьми, становится очень дорогим. Он находится на восточной стороне ЛА, туда идёт большой поток денег, и местным, которые там родились и выросли, приходится уезжать. А женщину, в которую он влюбляется, мой персонаж любил с детства, и я пытаюсь вернуть её. Но мне не удаётся. Вот, в общем, и всё. И еще будет фильм о Гражданской войне.

Р: Я прошлым летом снимался в фильме, который скоро, я думаю, будет идти на фестивалях, этим летом, наверное. И на прошлой неделе, перед тем, как приехать сюда, я снялся в короткометражке. Но я не знаю точно, что с ней хотят делать. Возможно, она появится в интернете. И еще летом у меня будут музыкальные выступления, скорее всего, в клубе 54Below и в Joe’s Pub, и еще, может быть, в Уильямстауне. Это пока всё, что я знаю.

- Есть ли кто-то, кто повлиял на тебя, когда ты был подростком, и кто влияет на тебя сейчас?

Р: На меня в подростковые годы самое большое влияние оказывали писатели, особенно перед тем, как я совершил камин-аут. Я очень много читал Ларри Крамера и «Ангелы в Америке» Тони Кушнера, о чём я сегодня, по-моему, говорил уже. И я помню, я был на мастер-классе… Я проходил программу в Нью-Йорке, при Нью-Йоркском университете, когда мне было пятнадцать лет, и у нас был такой четырёхчасовой мастер-класс с Тони Кушнером, сразу после того, как вышла пьеса, и он много говорил о Брехте, много говорил о политике. Я помню, он сказал то, что никогда не оставляло меня – что если ты художник, артист, то каждое твоё решение становится политическим. Даже если ты намеренно занимаешься чем-то таким, что не имеет отношения к политике, это твоё решение уже политическое – ничто не является для тебя настолько важным, чтобы твоя работа имела отношение к политике. Я коряво пересказываю, но, в общем, он тогда очень повлиял на меня. Да, вот эти драматурги. И еще, знаете, я читал Беккета. Беккет, наверное, больше всего повлиял на меня во время учёбы в колледже. Драматурги помогли мне пережить мои… (смеётся) годы склонности к суициду.
Кто влияет на меня сейчас? (Пауза) Знаете что, я думаю, в последнее время – и это был очень длительный процесс – я стараюсь как бы сам на себя влиять. Я стараюсь понять, что я сам на самом деле должен говорить, в отличие от тех, кем я восхищаюсь, и того, как они выражают то, что хотят выразить. Мне кажется, я уже так долго учился у людей, которых я считаю гениальными, и это изменило мою жизнь, но мне кажется, что я еще не понял, кто я сам в действительности такой, и что я хочу сказать людям, и как я могу это сказать, если представится возможность. Это сейчас было самое невнятное, что я в жизни сказал. Так вот, и я не чувствую на себе большого влияния извне. То есть, я люблю то, что люблю, и поддерживаю то, что поддерживаю, но, пожалуй, наибольшее влияние для меня – это постараться понять, кто я такой, понять, к каким людям, к какой группе я принадлежу, скажем так, коллективно и индивидуально.
Извините, день был длинный, и по-моему, я не очень понятно говорю. Когда весь день много говоришь, перестаёшь связно излагать свои мысли. Я прошу прощения.

- Спасибо, Рэнди.

Р: Не за что. Спасибо вам за хороший вопрос.

- На какой вопрос вам бы хотелось ответить, но вам никогда его не задают?

Г: Что вы спросили?

- Есть ли вопрос, который никогда не задавали, но вам хотелось бы на него ответить?

Г: Не задавали здесь, в этой комнате? Или на всей планете Земля? Я бы хотел услышать ответ на вопрос… (пауза) что такого случилось с обезьянами, из-за чего они стали считать себя людьми? Где это грёбаное «недостающее звено»? На этот вопрос уже отвечали, но не с точки зрения обезьян. И счастливы ли обезьяны быть людьми? (Смех в зале) Наверное, обезьянами быть куда веселее.

- (Кто-то спрашивает о других животных)

Г: Я думаю, это же относится и к черепахам, и к саламандрам, но у них просто нет такого же мыслительного процесса.

- Не передразнивай черепаху. [Игра слов, отсылка к Черепахе Квази – The Mock Turtle – из «Алисы в Стране Чудес». – прим. перев.]

Г: Я никогда в жизни не передразнивал черепах. Одну, правда, перевернул вверх ногами. (В зале смех и протесты.) Да вы же знаете, что вы все это делали. (Снова смех и отрицание.) Вот это хороший вопрос: почему люди всегда делают вид, будто понятия не имеют о том, в чём виноваты? Этот вопрос звучал много раз. Я никогда не переворачивал черепаху на спину.

- Гейл, интересно было сниматься в фильме «Поле потерянных башмаков», наряжаться в эти костюмы и всё такое?

Г: Да, костюмы времён Гражданской войны были, на самом деле, невероятными, и по-моему, если я правильно услышал, они хотели несколько костюмов, пять или шесть, отправить с выставкой по городам. Хотят сделать что-то, статью в журнале о гардеробе, может в Esquire или еще где-то, и те наряды, в которых был мой персонаж, тоже там будут. Это было потрясающе. Шляпа у меня была просто гениальная, это было очень круто. Этот человек [консультант по костюмам], он специализируется на Гражданской войне и на том периоде истории, и многое было из его коллекции, принадлежало ему, а то, чего у него не было, он воссоздал из старых тканей. Это было великолепно. Великолепно. И лошади тоже были прекрасные. Было здорово.

- В массовке снималось много учеников академии?

Г: Сколько-то было. Какое-то количество учеников приглашали для массовки в больших сценах. И было странно, потому что мой отец хотел поступить в это училище, но у него было недостаточно хорошее зрение, и он поступил не в военное, а в политех. И еще была одна странная вещь, у меня есть друг Мартиниано, он аргентинец, его пра-пра-прадед был одним из тех, кто строил это училище. Когда они эмигрировали из Аргентины, то послились в Виргинии. Кажется, он был архитектором. Лопес Крозе.

Р: Крозе?

Г: Да.

Р: Мой папа живёт в городке Крозе в Виргинии, он назван в честь архитектора, который переехал туда. [Инженер Клодиус Крозе, в честь которого назван город в штате Виргиния, был родом из Франции, но именно он принимал участие в строительстве Виргинского военного института, так что это действительно предок друга Гейла. – прим. перев.]

Г: (Смеётся) Поразительно, правда? Этот парень, Мартиниано, мы с ним работали вместе в Сан-Франциско, и у них с его девушкой была группа, она была родом из Мехико, а он из Буэнос-Айреса, у них в Сан-Франциско была группа под названием Los Super Elegantes. А теперь он дизайнер обуви, он создаёт женскую обувь, и он великолепен в своём деле, и скоро у него будет большой прорыв, он станет знаменитым. И вот я послал ему фотографию, и было странно, когда он такой – «да, это мой пра-пра-прадед». Очень странно вот так стоять в историческом костюме, смотреть на парня, когда я только что видел сделанные им туфли. Странно. А твой отец живёт там?

Р: Мой отец живёт в Крозе.

Г: Он сейчас там живёт?

Р: Да, он недавно там поселился.

Г: Я думал, он жил там в молодости?

Р: Нет, он туда переехал.

Г: Это очень необычно. О, значит, ты знаешь Виргинский военный институт? Ты видел его, когда был там?

Р: Нет, Крозе поблизости, он возле Шарлоттсвилля, это ближе к…

Г: Да, другой город.

Р: Да, это другой город, но я думаю, он назван в честь него.

Г: Да, он строил, или, может быть, это был один из его потомков. Это очень известное имя, они оказали большое влияние на этот город, а потом вернулись в Аргентину.

Р: Ясно.

Г: Мартиниано. В общем, это забавно.

(Им обоим передают бумажку с двумя написанными на ней вопросами, и Гейл читает их вслух.)

Г: «Есть ли режиссёры, у которых вы снялись бы бесплатно?» Ходоровски, безусловно. Определённо.

(Гейл и Рэнди что-то тихо говорят друг другу.)

Р: А, конечно. Разумеется.

Г: «Часто ли я дрался, когда был ребёнком?» Не особенно, но бывало. Как у всех детей. Пару раз. Я хорошо умел прятаться. Да, и есть много режиссёров, у которых я бы поработал бесплатно. Я бы, наверное, снялся бесплатно у Линн Рэмси.

Р: Ну, теоретически, да. Но я не люблю работать бесплатно. По-моему, актёрами и так слишком часто пользуются. Так что я бы потребовал хотя бы жалование.

Г: Да, но это и значит работать даром.

Р: Нет, это звучит лучше.

Г: Хотя бы за сэндвич. Я люблю сэндвичи.

Р: Но ты же сказал, что будешь работать даром.

Г: Даром? Даром никто не работает.

- Даже если бы сценарий был интересный, и режиссёр…

Г: У известного режиссёра не может быть причин, чтобы просить тебя поработать бесплатно. Если только это не какой-то личный проект, очень сложный, очень странный, который можно сделать быстро, и где он сам работает даром, и никому тоже не платят – тогда конечно. Если это какая-то неожиданная съёмка, на которую вы не можете получить разрешения, что-то спонтанное, и никому за это не платят, потому что, возможно, это незаконно и никакого разрешения быть не может. Бывают случаи, когда… Я полностью согласен с тем, что он [Рэнди] сказал, актёрами постоянно пользуются, как и многими другими работниками в разных областях, но есть определённые обстоятельства, где я бы не стал ничего требовать.

Р: Если честно, я практически чуть ли не каждый день даром работаю.

Г: Тебя я бы об этом не попросил. Я бы дал тебе сэндвич.

Р: Я часто дрался с моим братом в детстве. Но я не ввязывался в настоящие драки с другими людьми, такие, чтобы нельзя было отделаться. Я бежал и бил.

Г: Бил и убегал?

Р: А потом стрелял бутылочными ракетами по их дому посреди ночи.

- Вы что-нибудь сделали бы по-другому в своей карьере? Вопрос к вам обоим.

Р: Я много об этом думаю. Нет ничего, что я бы сделал по-другому. Я хотел бы, чтобы возможность сняться в QAF возникла чуть позже в моей карьере, просто потому, что я бы справлялся с ней совсем иначе, если бы у меня уже были какие-то корни, какая-то карьера за плечами, к которой я мог бы вернуться. Но я не думаю, что хотел бы как-то иначе поступать в тех условиях, в которых это произошло в моей жизни. (Пауза) Нет, нет ничего такого, что я бы сделал по-другому. Но есть некоторые вещи, которые я хотел бы, чтобы произошли по-другому. Я думаю, получить работу, которая позднее привлекла столько внимания и стала самой громкой ролью в моей жизни, до того, как у меня появились какие-то знакомства, поддержка или… Я тогда не знал… То есть, теперь я знаю, что мне есть куда вернуться, я могу работать в Нью-Йорке, и могу работать в региональных театрах, я знаю, что могу играть Шекспира, я могу найти работу, я могу играть Беккета. Я могу делать всё то, что удовлетворяет меня творчески. И теперь, зная это, мне проще заниматься тем, что позволяет оплачивать счета, понимаете? Но когда я попал в QAF, я еще не знал об этих возможностях, что у меня появятся эти возможности, что я смогу их обрести. И из-за этого у меня возникало очень большое беспокойство и страх, что этот сериал будет единственным, что я вообще сделаю в жизни – я очень горжусь тем, что принимал в нём участие, но сейчас мне намного проще гордиться им, когда я знаю, что у меня есть уже и что-то другое. Знают об этом другие люди или нет – мне похуй. И поэтому, знаете, если бы у меня тогда уже был такой опыт, я смог бы… Я бы, наверное, смог лучше воспользоваться этой возможностью. А так, как это было – я просто хотел сбежать подальше и найти что-то другое, чем я хотел бы заниматься.
Но я не хочу казнить себя за это. И если честно, не думаю, что я мог бы – при том, кто я есть, и в тогдашних обстоятельствах, играя ту роль, которую я играл, в таком сериале, каким он был – не думаю, что я на самом деле мог бы «обналичить» успех сериала больше, чем мне тогда удалось, а в действительности почти совсем не удалось, к сожалению.

- Гейл?

Г: Я делал в жизни определённые вещи, о которых сожалею. Но иногда нужно как-то сводить концы с концами. Я во многом согласен с тем, что сказал Рэнди. Жаль, что у меня не было наставника, когда я взялся за эту роль. Потому что к работе я был готов, я не был готов к психологическим последствиям. Я не был готов к тому, как люди будут реагировать [на сериал]. Я не был готов к тому, чтобы справляться с этим, а это могло бы помочь мне лучше подготовиться к окончанию работы в сериале. И я намного умнее планировал бы своё будущее. Я думал, раз уж я этак пинком распахнул эту дверь, теперь я смогу делать это сколько угодно, и я добился чего-то, я смогу что-то получить, понимаете? Но правда в том, что в каком-то плане я у многих людей вызвал сильный дискомфорт. Я до сих пор у многих людей вызываю дискомфорт из-за этого персонажа. Они не видят меня вне рамок этого человека. Мне нужно было более решительно добиваться именно этого. Жаль, что рядом со мной не было человека, который сказал бы – не будь засранцем. Внимательнее следи за тем, что происходит. Всё точно как он [Рэнди] сказал. В чём-то эффект [сериала] был для меня настолько силён, что я не мог этого выдержать, у меня была паника, паранойя, мне было страшно, мне было не по себе, и я вроде как нажал на кнопку и выключил то, что должно было быть включённым всё время. Но это приходит по ходу жизни, знаете. Это приходит со временем. Я совершенно не жалею о работе в этом сериале. Но у всех нас есть то, о чём мы сожалеем. Я хотел бы сегодня днём играть за «Атлетико Мадрид», но этого не будет.

- Но вы не могли тогда знать то, что знаете сейчас.

Г: Да, не мог. Но сейчас у меня есть друг, чей сын учится на первом курсе университета, учится в театральном, и он иногда спрашивает меня – мы с ним видимся иногда, просто общаемся, и он меня спросил, знаете, как обстоят дела. Я сказал ему – убедись, что у твоего сына есть кто-то, кто будет его прикрывать, поддерживать. Потому что он очень симпатичный парнишка, он исключительно умён, очень талантлив, и у него очень хорошие шансы. Он из очень хорошей семьи. Но я сказал ему, постарайся защитить его, не позволяй ему попасть в ловушку, он должен сфокусироваться на своём деле, потому что, когда тебе выпадает шанс, нужно суметь уберечь его.

- И на этом всё. Конец.

Р: Спасибо, ребята.