Ссылка на перевод при перепосте обязательна.
Спасибо за понимание.

QUEER AS FOLK ATX PANEL IN AUSTIN 6 June 2015.

перевод Анастасии Кисиленко Medveditsa
 

PART 2

начало, стр. 1

Рон: И как я выглядел? Ладно, неважно, очевидно, что он не помнит, а я не хочу слышать, как я выглядел. В общем, мы расчищали площадку, когда вы снимались в секс-сцене. Оставались только те, кому абсолютно необходимо было там находиться.

Питер: Какое-то время, да, а потом мы уже так привыкли, что съёмочная группа становилась всё больше и больше…

Рон: Нет, всё было очень приватно, и вы все точно знали, что вы будете делать. И еще, как я помню, несколько раз, если что-то происходило… то есть, мы всегда показывали им эти сцены в первой версии монтажа, и если кому-то что-то не нравилось, мы это вырезали. Если где-то было чересчур, мы это вырезали. Последнее слово о том, что появится на экране, было за актёрами, вы решали, что вас устраивает, а что нет. По-моему, так, я надеюсь. (Гейлу) Я, кажется, помню, как один раз ты сказал, что это чересчур, и мы это убрали немедленно. (Гейл кивает) Потому что мы защищали их, уважали их за то, что они делали, и никто там не стоял и не пялился. Кроме нескольких журналистов. (смеётся) Нет, никого не было.

Гейл: Это был коп из отдела нравов. Он всё записывал.

Роберт: А в какой момент появились «члено-носки»?

Рэнди: Да, странно, что им так много времени понадобилось, чтобы додуматься до члено-носков. В первым сценах мы приклеивали к себе тряпочки жидким резиновым клеем. (общий хохот) Это было отвратительно! По-моему, прошёл целый сезон, пока мы не додумались до члено-носков.

Дэн: По-моему, это было, когда мы уволили нашу первую костюмершу…

Гейл: *неразборчиво*

Дэн: Мы её… как её звали?

Питер: Джули.

Дэн: Мы с ней расстались и у нас появилась новая костюмерша. И тогда… Помните, она была ирландка. И мы снимали очередную сцену, и она такая: (имитирует ирландский акцент) «О, тебе надо надеть члено-носок!» С таким ирландским…

Гейл: У тебя идеально получается.

Дэн: И это было словно в саду Эдема, когда кто-то откусил от яблока, и чары рассеялись. Потому что сначала у нас не было члено-носков.

Рэнди: Мы лепили на себя кусочки ткани жидкой резиной. Это было омерзительно. Это был обычный клей.

Рон: Наверняка больно было потом отрывать. (общий смех)

Питер: Вот вам и процесс съёмки таких сцен. И когда мы это делали с кем-то из нашего актёрского состава, это уже… к тому времени, когда пришёл Роберт, мы уже так – «а, погнали, сунул-вынул». (в ответ на реакцию публики) Ага. Но когда с тобой был приглашённый актёр…

Рэнди: Да, это бывало странно.

Питер:
Тут всегда было по-другому. В таком духе: «Привет, я Питер. Ты будешь мне отсасывать. (общий смех) Короче, слушай, у нас отличная съёмочная площадка, все просто замечательные. У нас будет встреча, чтобы всё обсудить. Не волнуйся. Нам расскажут, как будут снимать. Если ты чего-то не захочешь делать, просто скажи об этом мне, если тебе неудобно сказать им. Всё будет хорошо. Мне очень жаль, что твоя карьера докатилась до этого». (общий смех)

Роберт:
Я помню – я это уже рассказывал когда-то, про наш первый раз. У нас была секс-встреча, ну знаете, как это принято называть, мы сели с Хэлом и стали говорить об этом, и мы начали обсуждать, знаете, позиции – нам надо было определить, как всё это будет, и я обнаружил, что они делали позы только сзади, когда партнёр был сзади. И я говорю Хэлу – у нас явно будут совсем другие отношения, более интимные, на более глубоком уровне. И мы обсуждали миссионерскую позу, разные вещи, и наконец решили, что надо будет одну ногу поднять – и всё это время глаза у Хэла становились всё шире и шире. Он только так – «ага… ага… да… конечно… ага…» (общий хохот)

Питер: «Я знаю, я знаю, ага».

Роберт:  Это было здорово, я никогда не забуду эту беседу, потому что меня-то этим удивить нельзя было, естественно.

Гейл: Я хочу добавить только одно. Секс-встречи, которые мы устраивали, очень нам помогали. В этом была комичная сторона, когда кто-то приглашённый со стороны должен был проходить всё это, и ему бывало неловко, и это могло сбить тебя. Но во многих сценах, которые я делал с Рэнди, для меня это было вроде как… я настолько был поглощён геометрией и акробатикой этого дела… (смех публики) Потому что я не хотел выглядеть слабо, понимаете, я хотел, чтобы это выглядело как он, что это Брайан занимается сексом, а не какой-то… Ну так вот… (смех публики) Но по мере прогресса наших персонажей, мы должны были иметь возможность установить [эмоциональный] контакт, и потому лучше было, когда всё определено очень конкретно, и что отвлекающих элементов за камерой и вокруг тебя было как можно меньше, так что, когда играешь сцену, и между вами двоими что-то происходит, согласие или несогласие, что угодно, ты можешь оставаться в этой эмоции, а не думать о том, где у тебя ноги, где плечи, где талия, и всё такое. Это очень помогало. Это сразу приводило нас – меня, во всяком случае – в то состояние, когда ты можешь играть саму сцену, а не сценарий за пределами этой сцены.

Лесли: Помимо революционного подхода к изображению секса, сериал также освещал многие социальные проблемы того времени. С моей стороны будет большим упущением не спросить о серии про выпускной, который начался таким шикарным, сногсшибательным романтическим жестом, а закончился жестоким нападением. Как вы снимали это? Каково вам было участвовать в том, что потом отозвалось и стало основой для многого, что мы с тех пор увидели на ТВ?

Рэнди: Для меня это было сплошное веселье. То есть, мне казалось, что на протяжении всего сезона Джастин никак не мог получить то, чего хотел, и вот он наконец получил это. И это было очень радостно для меня, как актёра. Я помню, мы говорили об этом недавно. Было весело репетировать танец. Большинство статистов были настоящими старшеклассниками, они не знали, что увидят, и я помню, мы услышали от этих ребят несколько гомофобных замечаний, что было полезно для сцены.

Гейл: Да, правда.

Рэнди: Ты это помнишь?

Гейл: Да, конечно, конечно.

Рэнди: И само нападение… на самом деле, это смешная история, так что я вам испорчу… Я помню…

Питер: Обхохочешься. (смех публики)

Рэнди: После того, как мы… Я думал, что для меня весь первый сезон позади, что я закончил. И я такой – ура, я свободен! И ждал, пока все остальные закончат, у меня было шампанское в трейлере, и всё такое, и тут мне говорят: «О, нам надо снять еще один дубль, как ты оборачиваешься и тебя бьют по голове битой». Вы помните это? И я такой – «о нет. Ну ладно». И мы снимали это в студии, где декорации уже начали разбирать. Там было такое чёрное пространство, которое изображало гараж. И это действительно был просто крупный план, как я оборачиваюсь, и меня бьют поролоновой битой по лицу снова, снова и снова. И я помню, что все актёры и члены съёмочной группы хотели ударить меня ею по лицу… (общий хохот и аплодисменты) И это было ужасно смешно.

Питер: Я совсем забыл об этом, только что вспомнил. Теперь я помню, да.

Рэнди: Так что это в каком-то смысле испортило финал.

Лесли:  А теперь послушаем людей из зала, я уверена, у вас есть хорошие вопросы. Вот вы, в середине.

Женщина из зала:(вопрос не слышен, но речь о том, ожидали ли авторы, что у сериала будет такая большая и разнообразная аудитория)

Дэн: Я скажу вам – интересно то, что в то время, если вспомнить, каким тогда был Шоутайм, они тогда очень старались привлечь внимание различных меньшинств в обществе, у них был латиноамериканский сериал, не помню, как он назывался… Как он назывался?

Рэнди: Бульвар Воскрешения.

Дэн: «Бульвар Воскрешения», и еще Пища для души, и у них было несколько программ для гомосексуалов, так что когда они решили выпустить QAF – и к вашему сведению, сначала канал HBO хотел взять QAF, но они хотели сделать мини-сериал, всего две-три серии. И Шоутайм выиграл, потому что они хотели снять настоящий сериал. Так что это делалось намеренно, и все мы думали, что у нас будет своя ниша, гей-аудитория. Мы никак не думали, что он выйдет далеко за её рамки. И отвечая на ваш вопрос, именно так сериал и стал большим хитом – потому что большую часть нашей аудитории…

Рон: Составляли женщины.

Роберт: Больше половины, да.

Рон: И откровенно говоря, для нас это было удивительно и, я думаю, весьма любопытно, почему так вышло. И у меня, знаете, почти что есть вопрос к вам. (публике) В чём тут дело-то? (общий смех)

Роберт: Я еще хочу сказать, мне кажется, здесь есть еще и политический аспект, поскольку, знаете, когда я смотрю на отношения в сериале, я думаю о том, в какой степени он заложил основу для того, чтобы в мире изменились взгляды на отношения между геями, на их продолжительность, и для того, что происходит сегодня, когда нас отделяет месяц или сколько-то дней, я думаю, от того момента, когда гей-браки станут реальностью. (общие аплодисменты) То есть, я верю в это, посмотрим, что произойдёт. И если не в следующие несколько дней, то всё равно скоро. И мне кажется, тот факт, что среди наших зрителей было столько гетеросексуальных женщин, способствовал смене настроений в обществе.

Рон: Я согласен, и я как раз хотел добавить, что у меня ушло несколько лет на то, чтобы это обдумать и переварить. Хотя мы писали сценарий сериала, думая, что нашей аудиторией будут геи, в конечном итоге меня намного больше радовало то, что сериал смотрели женщины, потому что у женщин есть дети – уже есть или еще будут дети, и я думал о том, как важно для этих детей, которые уже родились или еще родятся, что их матери смотрели QAF и понимают, что значит быть геем, поэтому они будут с большей чуткостью и любовью относиться к своим детям, и может быть, отчасти в этом будет и наша заслуга. (общие аплодисменты)

Лесли: Продолжая начатую вами тему, многие из вопросов, затронутых в сериале, по-прежнему актуальны и сегодня. Вы не задумывались о перезапуске? (аплодисменты публики)

Роберт: Да, мы все определённо говорили об этом. Думаю, если очень коротко, то все согласны принять участие, если что-то будет затеваться. Моё личное мнение – отправьте петицию на Netflix. (одобрение зала) В смысле, у них есть деньги, есть возможности кастинга, и, честно скажем, они обращаются к определённой возрастной аудитории, так что, знаете, я просто подброшу вам эту идею…

Лесли: У вас есть идеи для сюжета?

Рон: Ну, мы бы начали с полностью обновлённого каста… (общий хохот, «возмущённый» Питер кидается в Рона пустыми пластиковыми бутылочками от питьевой воды)

Роберт: Мы обсуждали такой подход, в духе сериала Даллас, набрать несколько актёров помоложе и сделать такую историю двух поколений.

Рон: Думаю, было бы очень интересно увидеть, как все выросли и повзрослели за 15 лет, и по-моему, было бы замечательно увидеть разницу между тем, что было раньше, и что есть сейчас.

Дэн: Да, я понимаю, о чём ты говоришь, Роберт, насчёт новых персонажей…

Рон: Гасу сейчас было бы столько же, сколько Джастину в первой серии. Ему ведь было бы где-то лет 17? Так странно, правда? (Гейл смотрит на Рона многозначительно, зал смеётся)

Дэн: Думаю, показать молодое поколение было бы очень интересно, потому что в культуре произошли большие изменения, и хотелось бы посмотреть, как наши герои будут взаимодействовать с более юными персонажами.

Роберт: Я хочу еще кое-что упомянуть в связи со стереотипами, мне это не даёт покоя – перемены, которые можно видеть в том, как изображался человек, больной СПИД, или ВИЧ-положительный. Эти перемены происходят на протяжении самого сериала. Мы видели, как жилось дяде Вику, видели более тяжёлую версию того, как это бывает, шкафчик, полный лекарств. А потом, когда появился Бен – у него тоже был шкафчик, полный лекарств, и конечно, знаете, немалый страх, но с течением времени… и я думаю, это отражало перемены, происходящие в мире, но по-моему, наш сериал возглавлял это движение, в плане того, чтобы показывать ВИЧ-положительного человека, который ведёт полную, ничем не ограниченную жизнь, в том числе интимную жизнь. И это определённо… невероятно повлияло на смену мировоззрения. И знаете, в плане отношений пары, где у одного партнёра есть ВИЧ, а у другого нет, тоже было разрушено много стереотипов.

Рон: В нашем сериале было три ВИЧ-положительных персонажа. Думаю, такое было впервые. Бен, дядя Вик и Хантер – три поколения мужчин, перед которыми стоит эта проблема. Это было крайне важно для нас с Дэном, из-за фильма «Ранний мороз», переход от того времени, когда мы подняли эту тему в 1985 году, и это был смертный приговор, к той обстановке, которая была, когда мы делали наш сериал, а в наше время всё развивается дальше. Но я хотел бы упомянуть, в плане эволюции обстановки в обществе, что в последнем сезоне мы создали такую сюжетную линию, во многом сосредоточенную на проблеме ассимиляции, которая тогда только возникала, а теперь стала очень важной. Многочисленные проблемы гетеронормативного поведения – все эти вещи тогда, десять лет назад, были еще достаточно новыми. И мы хотели показать в отношениях Бена и Майкла такую пару, которая решает пожениться – пусть даже в Канаде, но, безусловно, в их представлении они были женаты, и конечно же, в наши дни они бы поженились по-настоящему. Майкл стал отцом ребёнка, потом Бен и Майкл усыновили подростка, ВИЧ-положительного юношу, занимавшегося уличной проституцией – и это одна из моих самых любимых историй. Но на другом конце спектра была другая пара, Брайан и Джастин, и это были отношения совсем другого рода. То есть, мы старались показать разнообразие отношений в гей-сообществе тогда и сейчас, и не выносить никаких суждений, о том, что одни отношения лучше других. Потому что, я думаю, мы с Дэном глубоко убеждены в том, что – да, это прекрасно, если вы женаты, прекрасно, если у вас есть дети; но если вы решаете не жениться, если вы сами по себе, если вы не заводите детей, то это не делает вас хуже как человека, не делает менее значимым гражданином Соединённых Штатов. И мы считали, что очень важно показать это.

Дэн: Я еще скажу, что когда мы начали писать QAF, одно мы пообещали никогда не делать – это не судить наших персонажей. Мы писали без осуждения. Наша работа была в том, чтобы быть настолько честными, насколько возможно, в том, чтобы показать гей-сообщество так, как мы его видим. Что-то выглядит не очень приятно, что-то наоборот, и иногда люди страшно обижаются, потому что видят собственное отражение в этом зеркале. Но это не было нашей заботой – наша забота была в том, чтобы быть как можно более честными и никого не судить.

Лесли (в зал): У вас есть вопрос.
(вопрос о реакции родных и близких актёров на сериал)

Питер: Моя семья… моя мачеха в особенности, она убеждённая католичка, и сейчас мы близки с ней, всё в полном порядке, но у неё была очень бурная реакция. Еще до нашего выхода в эфир она прочла первую статью о сериале в «New York Magazine», где было сказано – я цитирую – «по сравнению с QAF сериал “Секс в большом городе” кажется утренней программой мультфильмов по субботам». И её понесло, она наговорила мне очень обидных вещей. В течение полугода у нас были очень сложные отношения, пока всё не утряслось, и конечно, это был её парикмахер, кто наконец заставил её изменить свои взгляды – как подтверждение всех стереотипов. (смех публики) Он стриг её как-то раз и сказал: «О Боже мой, я смотрю этот новый сериал, он называется Queer as Folk, вы его видели?» И она такая: «Э, нет…» А он говорит: «Да он просто потрясающий! Это мой самый любимый сериал на свете». И она спросила, знает ли он персонажа по имени Эммет, и он сказал: «Я обожаю Эммета!» И она сказала: «Это мой сын, мой пасынок». Он сказал: «Да бросьте!» (общий смех) И она сказала: «Да, но мне не нравится этот сериал», и он такой – «Что? Почему? Почему вам не нравится сериал?» Она говорит: «По-моему, он неприличный», и тут он говорит – «Ладно, слушайте меня и слушайте как следует. Я всю свою жизнь ждал такого сериала, где правильно изобразили бы мою жизнь, и вот я обнаружил его на ТВ. Мне насрать, нравится он вам или нет – вы обязаны его поддерживать!» (общий смех и аплодисменты) Честное слово, всё так и было. И это помогло, после этого всё изменилось. Так что мораль этой истории – слушайтесь вашего парикмахера. (смех публики)

(вопрос из публики, невозможно разобрать ни слова)

Рон: Как мы уже говорили чуть раньше, гомосексуалы всё больше ассимилируются в обществе. И, знаете, некоторые нам говорили: «Ну, все те проблемы, о которых вы рассказывали в QAF, не имеют никакого отношения к нашей жизни. Это в прошлом, это уже неактуально». Но я с этим решительно не согласен. Конечно, с Божьей помощью, мы все в Соединённых Штатах получим возможность вступать в брак через несколько дней, что будет фантастически здорово. И да, можно взять и изменить закон вот так, но невозможно так же взять и изменить чувства и мысли людей, нельзя так же взять и избавиться от гомофобии. И это по-прежнему во многом остаётся частью жизни геев. Всё еще происходят нападения, геев избивают на улицах Филадельфии и Нью-Йорка, это происходит не в каком-то захолустном городке, а прямо здесь, на Манхэттене, прямо в гей-квартале Филадельфии. Уверен, вы тоже читали статьи об этом. И нападавшие были белыми, благополучными мужчинами тридцати лет, это не какая-то шайка бандитов. И это еще не всё – самоубийства подростков-геев по-прежнему происходят, ВИЧ и СПИД по-прежнему существуют. Уверен, вы можете прочесть в интернете то же, что прочёл я, отчёты Центра по контролю и профилактике заболеваний и ООН. В них сказано, что распространение ВИЧ в мире снизилось на 50%, но среди мужчин-геев выросло на 22%, и хочется сказать – когда же вы будете слушать? Что нужно сделать, чтобы достучаться до людей и убедить их заниматься безопасным сексом? По-моему, мы в QAF ни разу не показывали, что персонажи занимаются незащищённым сексом. Это было крайне важно для нас и для всех, кто принимал участие в создании сериала. И эти проблемы всё еще существуют, их нужно решать, и я не стану притворяться, что их больше нет.

Дэн: И хотя в культуре прогресс происходит, я не уверен, что он происходит и среди людей. Я подозреваю, что юные гомосексуалы всё так же стыдятся, несмотря на всё происходящее в мире, и многим людям, вероятно, всё так же трудно совершать камин-аут. И я думаю, поэтому, если бы мы взялись за перезапуск QAF, меня прежде всего интересовало бы, какие вещи изменились, а какие остались прежними. Вы понимаете, о чём я?
 

Лесли: Безусловно.
(вопрос из зала, ничего не слышно; по-видимому, речь о том, почему сериал продлился только пять сезонов)

Дэн: Одной из причин было то, что мы сами решили его закончить. Другой очень важной причиной был наш замечательный актёрский состав. Они отказались от своей обычной жизни, чтобы переехать в Торонто на пять лет, и мы чувствовали, что пришло время заканчивать. Кроме того, нам не хотелось повторяться. Я лично считаю, что сериал не должен длиться больше пяти-шести сезонов, потому что, мне кажется, вы начинаете повторяться, вы вынуждены продолжать, вы начинаете вымучивать из себя что-то. Мы оба посчитали, что сериал подошёл к такому моменту, когда его нужно было закончить, причём так, как нам хотелось, что было очень важно.

Рон: И я думаю, все наши актёры были согласны, что, знаете, пяти лет достаточно. Изначально задумывалось четыре сезона, кажется, и мы потом подписались еще на один год, правильно?

Питер: Нет, мы подписывались на шесть, вы сперва взяли нас на шесть лет, а потом нам уступили один год, когда контракты заключались заново. И в плане финансов, в конце пятого вас ждало новое заключение контрактов со всеми вашими ведущими актёрами. Это было бы весьма неприятно… (смех публики) Для вас.

Рон: Слава Богу, нам не приходилось выписывать чеки. (общий смех)

Дэн: Разве нет?

Рон: Нет, я тебе говорил только когда мы выписывали на предъявителя.

Дэн: Кто бы мог подумать.

Лесли: Если бы сериал продолжался шесть лет, обсуждали ли вы…. Я знаю, многим поклонникам очень хотелось, чтобы Брайан и Джастин поженились. И у вас были вполне определенные обоснования, почему этого не произошло, но была ли такая идея?

Рон: Да, мы были полностью в курсе, что некоторые… многие… (общий смех) очень многие наши поклонники - особенно женщины, должен сказать - были недовольны, что Брайан и Джастин не поженились. И чуть ранее в нашем разговоре я имел в виду, что мы не просто писали финал сезона, мы делали последний сезон всего сериала, где была сюжетная линия, посвящённая тому, что одни стараются влиться в общество, а другие держатся отдельно. И Брайан и Джастин были… Брайан в особенности – не Джастин, но Брайан держался отдельно. Он определял себя как «квира». У него был довольно энергичный монолог где-то в последнем сезоне, он говорит: «Это то, кто я есть, это место, где я живу». А Майкл, в свою очередь, хочет супружеской жизни, Бен и Майкл переезжают в пригород, чтобы растить детей. И между Майклом и Брайаном – хотя они были лучшими друзьями с школьных лет, они были как братья, по сути – происходит сильнейшая ссора, и это выглядит как конец их дружбы. Брайан называет его «степфордским педиком», что означает, если вы помните Степфордских жён; он говорит, что они имитируют натуралов, когда решают пожениться, и если есть что-то хуже брака натуралов, то это имитация брака натуралов, «чем вы и занимаетесь». И Майкл в ответ говорит, что «ты стареющий клубный мальчик, ты отказываешься взрослеть, ты жалок». И их отношениям приходит конец. Но ближе к окончании последнего сезона, когда происходит взрыв в «Вавилоне», Майкл получает тяжёлые травмы, и это происшествие снова примиряет их, их дружба важнее разницы во взглядах на то, как им устраивать свою жизнь. Итак, на одном конце спектра Майкл и Бен, а на другом Брайан и Джастин. И, да, Брайан наконец сказал Джастину «я люблю тебя», и они собирались пожениться, Брайан купил кольца. И тут случилось то, что, как мы решили, было очень в духе этих персонажей. Жертвенность всегда была ключевой темой в QAF, независимо от того, замечали это люди или нет. Даже в самом начале первого сезона, когда Брайан приехал в дом отца Джастина, потому что отец Джастина сказал сыну, что тот может жить дома, если только не будет геем. И Брайан во время встречи с отцом Джастина говорит: «Это не любовь, это ненависть», - когда ты просишь человека в корне измениться ради тебя, чтобы тебе было хорошо, чтобы он так выразил любовь к тебе. Брайан говорит, что это несправедливая жертва – просить кого-то во имя любви сделать нечто подобное. И вот Брайан и Джастин осознают это – Брайан знал, что если они поженятся, Джастин откажется от своего будущего в Нью-Йорке, где он мог бы стать успешным художником. И он не хотел, чтобы Джастин жертвовал этой возможностью, отказывался от неё ради него. И Джастин тоже пришёл к пониманию, что тот мужчина, которого он полюбил, был львом, а не домашним котиком. И ждать, что Брайан так сильно изменится, как он сказал, было несправедливо, «не слишком ли многим мы жертвуем?» Это ни в коем случае не значило для нас, что они больше не любят друг друга, и это не значило, что они никогда больше не увидятся. Я посмотрел пару дней назад в интернете, как долго добираться из Питтсбурга в Нью-Йорк самолётом, и там написано – 53 минуты. В Лос-Анджелесе, я вам скажу, больше времени уходит, чтобы с работы домой добраться. (смех публики) Так что, конечно же, они будут видеться. Знаете, мы тут говорили: «Как думаете, может, они купили дом в Провансе, Джастин добился большого успеха, и они купили миленький домик в Провансе, где проводят каждое лето, Рождество и Новый год, ездят в Лондон, Париж, встречаются по выходным…» (Гейлу и Рэнди) Ребята, вам это нравится? (общий смех) Для перезапуска. А что в этом плохого?

Дэн: Я только хочу добавить, знаете, для меня Брайан человек высокой морали, потому что он живёт согласно своим принципам, и конечно, у Джастина тоже есть принципы. И вместе, как в сцене соглашения, если вы помните, когда они договариваются о правилах совместной жизни – они во многом превосходят рамки ритуалов. Им не нужна церемония, им не нужны кольца, им ничего этого не нужно, потому что они знают, что их сердца всегда будут вместе, даже если у них будут отношения с другими людьми, их любовь, их отношения всегда на первом месте в их жизни. И я думаю, они поняли, что им не нужно всё это. Но мы никогда… (Рон подаёт знак, что хочет что-то сказать) Да, одну секунду… (отвечая на смех публики) Вот мы и пишем так же. У нас никогда даже мысли такой не было, что они больше не увидятся.

Рон: И та реплика Брайана, когда он говорит, что «это только время» - я принёс с собой вот это. (показывает книгу) Подумал, что она пригодится.

Дэн: И пригодилась.

Рон: Это сонет номер 116, написанный человеком по имени Уильям Шекспир… Вы все, вероятно, читали его в старших классах. Он начинается так:
Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь — над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь — звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь — не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.

Вот что мы думаем о Брайане и Джастине.

Питер (публике): Еще хоть одна, блять, из ваших панелей заканчивалась сонетом Шекспира?.. А? Как вам такое, сучки? (общий смех и аплодисменты)

Лесли: Боюсь, на этом наше время заканчивается. Поблагодарим актёров и создателей сериала.
(зал встаёт, аплодируя)